Очень наглая ведьма (СИ) - Страница 58

11 глава

Решение

Выбор всегда есть. Вопрос в том, сможешь ли ты жить с последствиями.

Волчонок (Teen Wolf)

Трия нашла меня, дрожащую и глотающую слезы, в спальне Келя. Увидев, в каком жалком состоянии я нахожусь, она решительно сунула мне в руки чашку мятного чая, который принесла с собой на подносе, а затем приторное пирожное, хотя прекрасно знала, что я не любитель сладкого.

Поначалу я даже глотка сделать не могла — меня трясло, и зубы выбивали о край кружки рваную дробь, но вскоре, расплескав часть содержимого на себя, я отпила одуряюще ароматный отвар и почувствовала себя лучше. Через силу запихнув в себя пирожное и выпив чай, я смогла успокоиться настолько, что рассыпалась в непривычных для меня благодарностях.

Трия, отмахнувшись, прервала мои лепетания и, налив еще одну полную чашку, заставила рассказать, «что здесь, демоны тебя дери, произошло» (как вы понимаете, это была дословная цитата). На мое уклончивое «Это долгая история» она заявила, что никуда не торопится и вся внимание.

Помявшись еще немного для вида, я на духу выложила ей все, начиная с моего появления на заваленной трупами Хорани. Я говорила и говорила, захлебываясь давно наболевшими, невысказанными, невыплаканными страхами, догадками и мыслями. Рассказала и про учителя, и про потерянную память, и про князя с его чертовым архидемоном, и даже про чудовище внутри…

Трия не перебивала, лишь изредка уточняла некоторые детали или задавала наводящие вопросы, когда я смолкала, не в силах найти нужное слово. Она не кивала с жалостливым лицом, не корчила неискреннюю заинтересованность — просто слушала. Впервые за наше долгое знакомство я рискнула рассказать ей больше, чем скупую характеристику из цитадельского реестра, а ведь для меня русалка была, пожалуй, самым близким существом после учителя и Диса.

Сложнее всего дался пересказ видений. Одно воспоминание о каждом из них отзывалось внутри тупой, вытягивающей жилы болью. А уж подобрать слова, чтобы описать и передать не только содержание, но и впечатления от этих видений, и вовсе оказалось непосильной задачей. Пришлось напрягать магические силы и делиться мыслеобразами, потому что никакие наводящие вопросы или сравнения не смогли приблизить Трию к сути.

Когда я замолчала, нечистая долго не произносила ни звука, задумчиво крутя в руках чашку. Затем, тяжко вздохнув, повернулась ко мне:

— Дура ты, Хора, ей-богу, дура!

Я так опешила от такого вывода, что позабыла обо всех своих проблемах.

— Это еще почему?

— Потому что могла бы и раньше поделиться своими страхами, а не держать все в себе столько лет! — Трия отчитывала меня, как маленькую нашкодившую девчонку. — Я-то все думала, куда ты исчезла тогда, после переговоров, думала, что тебе стало стыдно за то, что поддерживала нас, а оказалось, что ты смерть учителя почувствовала…

Она уткнулась лицом в ладони и покачала головой. Видимо, обида на то, что я тогда пропала, не попрощавшись, все эти годы терзала девушку, а теперь выходило, что обижаться с ее стороны как минимум жестоко. И это был не единичный случай, когда я, ничего не объясняя, совершала непонятные для окружающих поступки. На меня обижались, меня проклинали, меня ненавидели… до тех пор, пока не узнавали всех подробностей. Каждый раз на одни и те же грабли, Хоранна, каждый раз! Когда же я повзрослею?

— Прости, — пробормотала я, робко погладив русалку по плечу. — Я никогда не думаю о том, как мои действия выглядят со стороны. Да и вообще, не мое это, о себе говорить…

— Да знаю я, знаю, — с досадой отозвалась Трия, хлюпая носом. — У тебя все на лице написано: помирать буду, но не позову на помощь. Потому-то ты и дурища, заставляешь о себе волноваться!

Я невольно улыбнулась и тоже шмыгнула носом. Что правда, то правда. В гордости ли дело или в привычке во всем полагаться только на себя, но о помощи просить не умею.

Нечистая, справившись, наконец, с порывом обиды, поинтересовалась:

— И что думаешь теперь делать?

Я задумчиво поскребла подбородок, радуясь возможности переключиться с воспоминаний на размышления о будущем. От разговора с Трией мне стало значительно легче, и истерика, подпитываемая ужасом, сошла на нет. Останься я сейчас одна, то наверняка бы свихнулась от невозможности выговориться. А так, выложив все, что накипело, я сбросила с плеч тяжкий груз, который столько лет несла в одиночку: даже с Дисом мы никогда не говорили по душам, ограничиваясь мимолетными упоминаниями насущно-важных моментов. Я не лезла в его темное прошлое, а он, соответственно, не приставал с пустыми расспросами ко мне, и нас обоих подобное невмешательство вполне устраивало. Наши партнерские отношения с самого начала строились на уважении чужих тайн, и потому кладбища в шкафах продолжали гнить, никем не потревоженные.

Но сейчас, похоже, трупов прошлых ошибок стало слишком много, и они полезли наружу, отравляя все вокруг зловонием и трупным ядом. Самое время разгрести эти завалы и обработать язвы и коросты, пока душа окончательно не загнила…

Я тряхнула головой, вырываясь из оков пространных рассуждений. Не время предаваться праздным эпитетам, надо переходить к конкретным решениям.

— Для начала я хочу понять, что это за видения и почему они появились только сейчас, — озвучила я свои мысли. — Но в голову ничего путного не идет, стоит подумать об этом, и меня начинает колотить.

— Давай попробуем разобраться вместе, — Трия ободряюще мне улыбнулась и, с ногами забравшись на кровать, принялась рассуждать вслух: — Во-первых, нет никаких доказательств, что эти видения реальны.